Официальный визит Президента Исламской Республики Иран Масуда Пезешкиана в Казахстан, состоявшийся 10 декабря 2025 года в Астане, стал важным политико-дипломатическим сигналом, указывающим на стремление сторон к перезапуску и углублению казахстанско-иранского взаимодействия. По мнению иранского политолога Даниала Хатаи, этот визит отражает возвращение к стратегической логике партнёрства, основанной на диверсификации транспортных маршрутов, развитии энергетической логистики и формировании устойчивых финансовых механизмов в условиях трансформации региональной и глобальной геоэкономики.

- Как вы оцениваете значение визита президента Ирана в Казахстан для двусторонних отношений?

Этот визит имеет серьёзное стратегическое значение. Казахстан на протяжении всей своей независимости занимал особое место во внешнеполитическом мышлении Ирана. Уже в начале 1990-х годов Тегеран рассматривал Казахстан как одного из ключевых партнёров в Центральной Азии — страну, способную связать регион с мировыми рынками по южному направлению.

Сегодня мы наблюдаем возвращение этой логики, но уже в принципиально ином геополитическом и экономическом контексте. Вопросы транспортной связности, энергетического взаимодействия и расчётов в национальных валютах вновь выходят на передний план. При этом они приобретают системный характер и обладают значительно большим потенциалом для институционального углубления сотрудничества, чем это было несколько десятилетий назад.

- Какие направления могут стать приоритетными в ходе визита?

Наиболее перспективными направлениями являются энергетическая логистика, транзит и формирование финансовых механизмов, позволяющих минимизировать внешние риски и повысить устойчивость двусторонней торговли.

Для понимания текущей повестки важно обратиться к опыту конца 1990-х годов, когда Казахстан всерьёз рассматривал Иран как оптимальный маршрут для экспорта нефти. В тот период велись переговоры с европейскими странами, включая Германию, о поддержке соответствующих проектов. Европейские компании проявляли значительный интерес, прежде всего в контексте участия в крупных инфраструктурных контрактах.

Несмотря на то что многие из этих инициатив были приостановлены под влиянием внешнеполитических факторов, их экономическая логика не утратила актуальности. Более того, в современных условиях она приобретает новое звучание.

- В Казахстане подчёркивается важность диверсификации транспортных маршрутов. Насколько реалистично усиление сотрудничества с Ираном в этой сфере?

Такое сотрудничество не только реалистично, но и стратегически обосновано. Ещё в конце 1990-х годов Иран предлагал Казахстану две практические модели взаимодействия: прямой сухопутный маршрут через Туркменистан и каспийские своп-операции с последующим выходом на инфраструктуру Персидского залива.

Обе схемы были направлены на предоставление Казахстану устойчивой альтернативы северным маршрутам и на формирование самостоятельного доступа к глобальным рынкам. Уже тогда Иран фактически предлагал Казахстану выход к более широкой географии — от рынков Юго-Восточной Азии до стран, заинтересованных в импорте энергоресурсов и сырья из Центральной Азии через иранскую логистическую инфраструктуру.

Сегодня эта логика возвращается в модернизированном виде. Речь идёт не просто о транзите, а о создании устойчивого канала выхода Казахстана на внешние рынки и о повышении его переговорной позиции за счёт расширения альтернативных направлений.

Важно отметить, что нынешние условия значительно благоприятнее, чем в прошлом. Санкции Совета Безопасности ООН в отношении Ирана завершены, ключевые международные акторы считают иранское досье закрытым, а сам Иран накопил существенный опыт работы в условиях ограничений и предлагает партнёрам эффективные механизмы снижения политических и финансовых рисков.

- Каковы перспективы финансового сотрудничества между Казахстаном и Ираном?

Финансовое взаимодействие является одним из наиболее перспективных и одновременно недооценённых направлений. Иран уже применяет модель создания в стране-партнёре специализированного банка, функционирующего вне глобальной платёжной системы. Подобные схемы успешно работают в отношениях Ирана с Россией и Китаем и обеспечивают расчёты в национальных валютах.

Для Казахстана такой подход может оказаться особенно актуальным. Если в конце 1990-х годов ключевой акцент делался на использовании иранской инфраструктуры для выхода на внешние рынки, то сегодня аналогичную роль может сыграть финансовый механизм. Он способен стимулировать взаимную торговлю, снизить транзакционные издержки и сформировать устойчивый спрос на казахстанскую продукцию со стороны иранского рынка.

- Способен ли Казахстан объяснить западным партнёрам необходимость углубления сотрудничества с Ираном?

Безусловно, и для этого существуют практические прецеденты. В частности, Индия получила специальное разрешение США на участие в проекте порта Чабахар, аргументируя его стратегической значимостью для национальной безопасности и региональной стабильности.

Казахстан может использовать схожую аргументацию. Диверсификация экспортных маршрутов является объективной экономической необходимостью и позволяет снизить зависимость от Каспийского трубопроводного консорциума. Сотрудничество с Ираном повышает устойчивость казахстанской экономики и снижает риски, связанные с опорой на одно направление. При этом все проекты могут реализовываться в полностью прозрачном, прагматичном и технократическом формате.

В современных условиях Казахстан остаётся одним из наиболее самостоятельных и гибких игроков Евразии, способным чётко и последовательно отстаивать свои интересы, объясняя их всем партнёрам без вступления в противоречие с кем-либо.